Недавно ансамбль «Асъя кыа» вернулся из Германии. Наши артисты поразили зарубежных зрителей коми народными песнями и танцами, игрой на коми и русских народных инструментах. Как рассказал солист оркестра ансамбля, домрист Станислав Истомин, зрители встречали артистов из Коми очень тепло.

- Немцы, как и остальные европейские зрители, охотно знакомятся с нашей культурой и традициями. Они не путают мой инструмент ни с каким другим. Например, для некоторых русских зрителей что домра, что балалайка – все одинаково, нет никакой разницы. А для них есть, и это приятно, - рассказывает артист.

Мелодия за дверью

Станислав Истомин – домрист-виртуоз. Любители искусства знают, что в его руках инструмент может играть все: и народные мелодии, и классику, и джаз, и рок…

- А почему ты выбрал домру? Когда впервые взял в руки этот инструмент?

- Мне было восемь лет. После уроков я ходил в эстетический центр, там проводились кружки. Пробовал позаниматься в разных. И однажды, проходя мимо приоткрытой двери в кабинет, я услышал звуки, которые меня поразили.  Приблизился к двери, прислушался. Учитель заметил меня, подошел и спросил: «Хочешь попробовать?». Я согласился. Тогда еще не знал, что это за инструмент. Об этом рассказали родителям, и они отдали меня в музыкальную школу. Сначала радовался. Потом, конечно, сильно жалел. Ребята после уроков гуляют, а я занимаюсь, играю на домре, - вспоминает Станислав Истомин.

Стать бы моряком…

После окончания школы он хотел стать поваром. В то время его семья переехала из Сыктывкара на юг. И Станислава отправили учиться в Краснодарский музыкальный колледж имени Римского-Корсакова, где он отучился четыре года.

После колледжа Станислав хотел вновь бросить музыку. Его тянуло в море, он мечтал стать моряком. Даже отправил документы в морской университет имени адмирала Ушакова, готовился к экзаменам. Но талантливого мальчика уже ждала Ростовская консерватория имени Рахманинова.

- Звонят из Ростова и говорят, ты уже наш. И тогда в первый раз встал выбор: море или домра. Прямо скажу, выбрать было трудно, – говорит Станислав.

- И ты выбрал музыку?   

- Да. Ведь уже с детства играл и мне очень нравилось. Хоть в дважды дальнейшем и думал уйти из консерватории, но все равно окончил ее. На первом курсе мой преподаватель несколько раз запирала меня в классе. Говорила, мол, я скоро приду, а сама уходила домой. Сначала я сидел, сердился, ничего не делал. Сидеть взаперти в четырех стенах скучно. Ведь там были только парта, стул и ноты. И я начинал наигрывать на домре. Разбирать ноты.

На втором курсе снова захотел бросить обучение. Стало туго с деньгами, решил искать работу. Но и тогда удержали, продолжил учиться. Даже работу нашел – меня взяли в оркестр.

Вот тогда я уже окончательно решил связать свою жизнь с музыкой.  И сейчас об этом совсем не жалею. Благодарен всем педагогам.

А что на сцене? 

- Игра в большом оркестре помогает музыкантам лучше развиваться, хоть и исполняешь только инструментальную музыку, - говорит Станислав.- Так сложилось, что я вернулся на родину и попал в ансамбль «Асъя кыа». И это для меня тоже большой опыт.

В ансамбле ведь есть и оркестр, и хор, и балет. И я чувствую себя здесь частью большого красивого организма, - с радостью признается музыкант. – Когда только пришел сюда, все время смотрел на сцену, а не в ноты. Было интересно, что там происходит. Эти чувства не опишешь словами!

- А если смотреть на ножки красивых девушек ансамбля, можно ведь запутаться, ошибиться?

- Когда играешь технически сложное произведение с быстрыми темпами, конечно, можно сфальшивить. Но есть репетиции, и потом руки сами уже запоминают, как играть. Теперь уже могу и играть, и смотреть. Среди музыкантов говорят так: можно играть, а можно исполнять. Первое – это просто играть, научился и играешь по нотам. А второе – это когда сама музыка звучит внутри тебя.

- Наверное, ты сам пишешь музыку?

- Нет, я не композитор, я только исполняю.

Это не балалайка

- О домре знают немногие. Сам сказал, что часто путают с балалайкой. А ведь на домре можно сыграть все, что угодно…

- Это очень старинный народный инструмент. Он упоминается в русских летописях XVI-XVII века. Скоморохи играли на этом трехструнном инструменте, веселили публику на ярмарках и праздниках. Затем они стали исполнять острые частушки, которые высмеивали чиновников и духовенство. Царь Алексей Михайлович выпустил указ: запретить и уничтожить этот «бесовской инструмент». И их начали сжигать и ломать…

Домра «заново родилась» совсем недавно, в конце девятнадцатого века. «Воскресил» ее талантливый музыкант  Василий Васильевич Андреев, который нашел корпус инструмента. Василий Васильевич по старинному рисунку восстановил инструмент. По его просьбе сделали несколько разных видов домр: пикколо, малая, альт, бас и контрабас.  Сейчас домра уже  звучит в любом оркестре. На небывалую высоту поднял этот инструмент музыкант и композитор Александр Цыганков.

Играй и улыбайся!

- Станислав, ты часто солируешь. И когда поднимаешься из «оркестровой ямы» на сцену, то не только играешь на инструменте, но и твое лицо показывает, что все внутри тебя играет. Это как?

- Есть такие люди, которые рождаются с яркой мимикой, не скрывающие эмоций. Но есть артисты, которым надо этому учиться. Когда я учился в консерватории, играл в основном классику – Баха, Бетховена… Конечно, с такими произведениями ты сосредоточен, серьезен.

А на концерты люди приходят, чтобы получить эмоции. И мы должны делиться ими, заряжать. Если быть честным, я сам по себе стеснительный человек. Сначала я с трудом выжимал из себя эмоции. Но еще в колледже научился улыбаться и играть. Без этого не получится. Преподаватель усаживал меня перед зеркалом, я смотрел на себя и играл. Так и научился.

Сейчас, выходя на сцену, смотрю в зал, вроде все свои люди. Они внимательно слушают, затаив дыхание, словно я с ними разговариваю: играю и самому приятно.

- Может, перед концертом надо опрокинуть рюмочку? И задор появится…

- Так нельзя! Люди приходят послушать и посмотреть на артистов, профессионалов, а не на выпивших людей. Также ты не можешь показывать то, что у тебя на душе. Что бы ни случилось, но нужно выглядеть веселым, а после хоть вой, хоть плач. Бывает, что исполняешь какое-нибудь печальное, лирическое произведение, вот тогда можно выплеснуть свою печаль или боль. Тогда играешь эмоциональнее.

«Живой экспонат»

- А было такое, что тебя «покупали»?

- Не покупали, а приглашали. В концерты, сыграть номера. Но мне нужен аккомпанемент. Например, баян или рояль. Вместе хорошо будем звучать. Бывало и такое. Когда учился, под новый год оставалось мало студентов. Меня пригласили выступить вместе с преподавателем 31 декабря. Еще выступал перед иностранцами на теплоходных круизах. Они приехали в Россию познакомиться с нашей страной, а артисты развлекали путешествующих на теплоходе. Я для них был «живым экспонатом»: все им было интересно, как тремя пальцами играть на трех струнах мелодию, трогающую душу.

- А есть у музыкантов «потолок»: доберешься до него – и всё?

- Нет. Я не видел музыкантов, о которых можно так сказать. Нет предела совершенству. Необходимо постоянно играть, совершенствоваться…

- А курьезы в работе случались, струна, например, рвалась?

- Конечно же. Даже бровь рассек до крови, вот шрам остался, - показывает Станислав. – Это еще во время учебы в колледже. Играл 24 Каприс Паганини. Неудачно сыграл. На проигрыше поправил струны, и… когда начал играть – струна порвалась. Ударила по брови. Не заметил, как покалечился, доиграл до конца. Потом уже увидел, что до крови.

Обязательно надо хорошо ухаживать за струнами. Они часто рвутся из-за резкого изменения температуры. Но с собой у меня всегда есть запасные, на всякий случай. Если одна порвалась, играй на двух. Две порвались – играй на одной. Ни одной не осталось – отстукивай ритм. И зритель в восторге…

Екатерина Макарова для газеты Коми му.pdf

Перевод Евгении Цветковой